Работая более 15 лет с зависимостями и их последствиями, мы столкнулись ещё с одной стороной болезни зависимость - созависимость, её влиянием и последствиями, к которым приводит взаимодействие этих заболеваний.

Созависимость – психологическое состояние членов семьи больного зависимостью.

     Что же зависимость делает с теми людьми, кто живет рядом с наркоманом или алкоголиком? Грустная шутка: если бы Герда жила рядом с Каем и его осколком зеркала, хотя бы пару лет, вряд ли все кончилось так хорошо... Близким наркоманов и алкоголиков не так-то просто следовать примеру Герды — они сами больны тем же недугом, у них тоже осколок зеркала в глазах. Полно, так ли? Близкие наркоманов и алкоголиков уверены в том, что их главная проблема — сын-наркоман или муж-алкоголик. Ведь мамы и жены сами не употребляют наркотики, не пьют запоями! В чем их болезнь? Что это за странное явление — Созовисимость?

Определение болезни: человек в своей целостности функционирует неправильно, болезненно, плохо для себя.

Посмотрим на то, как живут близкие зависимого человека.

Во-первых, они нездоровы физически, и именно потому, что рядом наркоман или алкоголик. Не может остаться здоровым человек, который 10 лет живет в непрерывном стрессе, не спит ночами, прилагает все мыслимые усилия для выздоровления своего близкого, тратя на это всю свою жизнь. Созависимый тратит себя без остатка, и у него нет сил и времени заняться своим здоровьем.

Спросите: 

• Есть ли бессонница, или хроническое недосыпание?
• Регулярно ли болит желудок или поднимается давление?
• Часто ли болит спина и голова?
• Колет сердце, а заняться им некогда?
• Часты подавленное настроение и слезы?
• Очевидно, видят свой нездоровый образ жизни, и нет времени и сил добраться до врача

— может быть, это потому, что их близкий — алкоголик или наркоман?

   Созависимость формируется «под наркомана», и потому служит его употреблению. Это очень страшно: мать меньше всего хочет, чтобы он продолжал употреблять. Мама наркомана кладет свою жизнь на достижение единственной цели: чтобы сын перестал колоться. Она воспитывает его день и ночь, выкупает его из милиции, чтобы он наконец-то понял все и начал выздоравливать, платит его долги, чтобы его не «напрягали» слишком сильно, «а то сорвется» — а он в этих условиях наиболее благополучно для себя и «колется». Тогда она устраивает ему скандалы, выгоняет из дома, сама вызывает ему милицию — и становится врагом номер один, «с такой мамочкой не колоться невозможно, это она меня довела до срыва!». Как бы мама ни пыталась повести себя, созависимость все переделывает в свою пользу. Происходит это потому, что мама все время совершает поступки «для того, чтобы он...», т.е. пытается манипулировать сыном, и это заканчивается всегда не в ее пользу. В одиночку мама бессильна.

Определение созависимости:

 Созависимый человек не живет своей жизнью во взаимодействии с другими людьми, а существует для наркомана или алкоголика, становится функциональным придатком его болезни, невольно помогая ей развиваться. 

     Страшноватое определение: выходит, что это близкое окружение виноваты в употреблении? Нет, они не причина наркомании или алкоголизма, просто теперь они тоже стали жертвами этой страшной болезни - зависимость. Как сын должен принять, что он попал в зависимость, так родные должны понять следующее:

• Я страдаю созависимостью.
• Мне нужна специальная помощь, чтобы я выздоравливала.
• Это не моя вина, что я стала созависимой (и ничья другая).
• Это моя ответственность — выздоравливать.
• Любые семейные обстоятельства не могут мне в этом по¬мешать.
• Сыну\дочери (мужу\жене) самому нужно позаботиться о себе.

     Грустная картинка духовной жизни мамы наркомана (или жены алкоголика, папы алкоголика) очень близка к духовной жизни самого наркомана. Эта связь не случайна: существует социальный аспект зависимости, и это способ, которым закономерно меняется жизнь окружающих людей рядом с наркоманом или алкоголиком. Похоже на то, что зависимый человек принес «вирус» зависимости в семью, заболев сам — как гриппом, — и семья начинает болеть последовательно вслед за ним. Зависимый человек страдает от того, что он болен, и изменения в его жизни — физической, психологической, социальной, духов¬ной, — есть приспособление к факту зависимости. Он вытесняет свои неприятные чувства и выглядит «бесчувственным», он отрицает зависимость, чтобы можно было продолжать употреблять вещество; он даже «ломку» переживает тем, что употребляет наркотик. Но и созависимый человек страдает от своей жизни, и его изменения есть тоже способ выживания рядом с зависимым человеком! Это очень важно: даже если мы захотим не быть созависимыми, мы все равно ими будем просто потому, что жизнь рядом с наркоманом или алкоголиком заставляет нас менять себя под его образец. Более того, выздоровление сына или мужа — это не ответственность его близких, просто потому, что выздоровление от зависимости — это процесс, который происходит с наркоманом или алкоголиком, а не родственником. Как нельзя принять лекарства вместо больного — даже по очень веским причинам, если он, например, без сознания — так нельзя выздоравливать вместо сына или мужа, «потому что он сам ничего не соображает». Это его собственный процесс, и только им и может быть осуществлен, а потому нужно отойти в сторону и не мешать ему, выздоравливать самому. Действительно, зачем сыну-наркоману совершать усилия, если мама старается рядом и за него? Ему же так плохо... Вот мама и бежит вместо него на собрание наркоманов — «я ему потом все расскажу», — находит ему врачей, друзей — выздоравливающих наркоманов, реабилитационные центры... А ему это не нужно, мама занимает место в выздоровлении. Конечно, он отказывается сразу или в последний момент от всех этих видов помощи. Наконец, попробуйте даже маленького ребенка заставить есть, когда он не хочет! А тут весьма большой ребенок, и никак не удастся его проконтролировать. Конечно, мы можем ему помогать, но только тогда, когда он сам начинает что-то делать. Представим себе одну метафору сын-алкоголик пьяный шел, поскользнулся и упал в лужу. Холодно и мокро. Позвали маму, вот она стоит рядом. Если мама начнет вынимать сына из лужи, она для начала сама в нее попадет — «с берега» все же обычно не получается. Затем она поднимает сына — килограмм восемьдесят, предложи ей такую сумку, подумает, прежде чем соглашаться! — поднимает его на свою спину и, покачиваясь, тащит его прочь. Тут чуть камешек попал под ногу — и она падает в ту же лужу вместе с ним. Все смотрят, никто пачкаться не хочет. Она грязная, униженная, поднимается и опять взваливает сына на спину. Тот же эффект. Груз для нее тяжеловат, правда? Она плачет, злится, обвиняет его, всех вокруг, но это ничего не меняет. А сыну между тем совсем неплохо. Он не шевелит ни ножкой, ни ручкой, и при этом жизнь его меняется к лучшему: мама тащит его прочь из лужи. Так он один, мокрый и холодный, мог и замерзнуть тут, а теперь мама его не даст в обиду. Можно и отдохнуть. В крайнем случае, если уж у нее ничего не получится, вдвоем как-то и умирать не так страшно. Вот он и не шевелится, предоставляя маме заботу о себе. Мама, конечно, может со злостью бросить его и уйти. Но острый гнев скоро пройдет, и страшно станет, перед соседями неудобно... И вот она опять в луже «добывает полезное ископае¬мое». До следующего приступа злости, или пока не найдется «помощник», который донесет сына до их дома, а завтра сын опять будет лежать в той же луже.

     Есть способ лучше. Можно в лужу и не лезть. Набраться мужества, встать рядом с лужей и перенести взгляды и советы — ох, сколько советов! — зевак и соседей. Встать и ждать, когда СЫН откроет глазки и скажет: давай, вытаскивай! И сказать: все, теперь я больше не буду тебя доставать из лужи. Вот если ты сам вылезешь, я помогу тебе дойти домой. И штаны будешь стирать сам. В ответ будет тирада обвинений и оскорблений. Можно уйти. Но страшновато: действительно, вдруг замерзнет? Итак, лучше постоять и посмотреть: не встает ли. А одному сыночку гак лежать теперь холодно и как-то скучно, ничего к лучшему в его жизни не меняется... Одному умирать не так красиво, как вдвоем. И он начинает как-то выбираться из лужи сам. Тут уже можно помогать, и даже плечо подставить, если он сам на ногах стоит. Это уже в маминых силах, хотя и тоже несколько грязновато. Но лучше, чем самой в луже лежать! И смысл появился: результат лучше. Тут сыночек, узнав знакомую картинку, под¬жал ножки и решил прилечь опять на маму. А она твердо так, бестрепетно отошла в сторону, и он в луже опять один. Хочешь, чтобы я тебе помогала, — иди сам, я тебя не понесу. А будешь ругаться — и вовсе сам пойдешь. Вот сыну и приходится как-то самому действовать.

     Тут наступает самое трудное: когда зевакам стало понятно, что мама в лужу не лезет, обязательно находится какой-то доброхот (бабушка, соседка, и пр.), который маме понятно объяснит, что «она не мать, а ехидна», что «настоящие мамы так не поступают». Мамино место занимает этот доброхот, пытаясь достать сыночка из лужи. Тут самое главное — выдержка, не ис¬пугаться, что он прав, и не кинуться опять в лужу вслед за ним. Дело в том, что в луже доброхот быстро остынет, и после двух-трех падений, ругаясь, уйдет восвояси. Лучше не кричать ему вслед: я же говорила! — а смирно стоять и ждать, когда все доброхоты «отвалятся», и сыну дадут, наконец, вставать самому. Потому что это единственный способ достать его из лужи навсегда — позволить сделать это ему самому. Мама рядом для того, чтобы не дать сыну умереть — это, правда, не всегда возможно, — и для того, чтобы помочь ему в его усилиях по выздоровлению. Их просто нет, этих усилий? Но может быть, именно потому, что вы слишком быстро «съедаете его кашу вместо него», и он остается голодным?

     В чем же ответственность мамы? Она, конечно, есть, и соответствует ей самой, а вовсе не чужой жизни, которую она пытались взвалить на себя. А это значит, что она отвечает за то, чтобы:

• позаботиться о себе самой, о своей душе, о том, ради чего она живет, о том, «как ей самой умирать будет» — что вспомнится топ да, не зря ли прошла жизнь? Надо позаботиться о своем здоровье, чтобы отнестись к собственной жизни тоже с уважением, позаботиться о порядке в жизни, о жизненных обстоятельствах, которые только кажется, что так уж неожиданно и неуправляемо образуются в нашей жизни;
• позаботиться о всех, кого мама любит, о ближних и «дальних», о всех детях, родителях, супруге, сестре и так далее. Может быть, у вас соседка одинокая страдает болями в ногах, и ей некому помочь? Может, муж так устал, что ему надо на дачу, и с ним надо там пожить? Может, друзья вас потеряли, и любят до сих пор? А папина могилка? А мама на кухне, с которой давно некому поговорить? А несчастный пес, которого не выгуливали всерьез уже года два? Конечно, среди этого списка есть и сын-алкоголик, и не на последнем месте. Но есть же и остальные! 

     Проанализировав эффективность лечения в программе, мы пришли к такому заключению, что более эффективно лечение проходит у тех пациентов, в выздоровлении которых принимали члены семьи. Основываясь на этих наблюдениях, мы увидели, что близкое окружение не получает необходимого внимания, поддержки и знаний. В 2003 году мы начали группу самопомощи для близкого окружения. В 2013г. мы начали стационар для близкого окружения: «Центр выходного дня «РЕНЕССАНС ИНТЕНСИВ», где участники получают профессиональную помощь, поддержку, знания; проводят досуг, находят друзей и единомышленников.

Эффективное лечение зависимости невозможно без лечения семьи. Это стало клинической аксиомой. Уже сегодня передовые врачи, проводя лечения зависимого, обязательным условием ставят оздоровление семейных отношений. Ведь семья – это судьба. 

Стань участником групп самопомощи. Обратись за помощью к специалистам. 

ЗАВИСИМОСТЬ - ЭТО НЕ СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР, ВСЁ В НАШИХ РУКАХ!